Архив состоит из 19 фотоснимков, около 2 десятков писем и одной визитной карточки, и может послужить почвой для весьма интересного исторического исследования. В современной литературе принято считать, что фамилия «Преловский» польского происхождения. Высказываются предположения, что свой род многочисленные Преловские, проживавшие в Восточной Сибири и на русском Севере, могли вести от ссыльных польских дворян. Нам данная версия представляется ошибочной, так как еще при императоре Павле I в списках Селенгинского гарнизонного батальона числился офиер с такой фамилией. В данном архиве имеются фото трех братьев: Василия Ивановича (ему же принадлежит и визитная карточка), Ивана Ивановича и Петра Ивановича.
Все три брата присутствуют на семейном фото, сделанном, по-видимому, в конце 1900-х или начале 1910-х гг. О степени родства изображенных можно лишь догадываться; персонаж с бородой, антропологически схожий с тремя юношами, может быть их старшим, четвертым братом – для отца или дяди он слишком молод. Его внешность (длинные волосы и борода) может говорить об избранной им духовной карьере. Косвенным подтверждением этому являются два одинаковых фото пожилого человека с длинными волосами и седеющей бородой, одетого либо в блузу, либо в священническую рясу (подрясник), переснятые, по-видимому, в 1930-е гг. с одного и того же старого фотоснимка. По нашему предположению, это отец братьев Преловских, возможно, священнослужитель. Не исключено также, что борода и костюм (если это блуза) могут быть признаком увлечения толстовством, весьма в те годы популярным среди провинциальной интеллигенции. К сожалению, однозначных выводов сделать здесь невозможно, так как неясен тип костюма, а наперсных крестов священнослужители в домашнем быту не носили. К тому же это мог быть дьякон, которым наперсного креста не полагалось. На семейном фото также присутствует девушка с теми же чертами лица. Подтверждением ее кровного родства с братьями служит входящая в архив фотография, сделанная в иркутском ателье Густав Энн 14 июля 1925 г., на обороте которой присутствует подпись: «На память доброй крестне в знак нежного расположения от любящей крестницы и сестры. Гончарова-Преловская». Черты лица Гончаровой, урожденной Преловской, можно легко узнать в девочке, стоящей на групповом семейном фото второй справа. Более того, на этом же фото присутствует и сама «крестня», моложавая красивая женщина с очень узнаваемым пронзительным взглядом (третья справа). Ее же фото в архиве присутствует и в одиночном варианте; сделано оно, судя по костюму и головному убору, в том же ателье и примерно в то же время (возможно, в тот же день). По нашему предположению, именно ею воспитывались дети Преловских, оставшиеся без родителей. Не исключено, что именно она была их официальным опекуном. На ее роль в семье косвенно указывает и ее место на снимке – фактически в центре. Каково отношение к изображенным второй женщины средних лет (крайняя слева), неясно. В соответствии с практикой того времени, это, скорее всего, дальняя родственница, а возможно, также одна из опекунов. Более на фото из этого архива она нигде не встречается. Весьма интересны также несколько фото братьев Преловских в военной форме. Самого старшего, Василия Ивановича, можно опознать по характерным усам и бородке. На двух фото (одно из них подписное) он изображен в форме прапорщика 1-го Сибирского стрелкового полка. Данное фото сделано после февраля 1917 г., так как до Февральской революции данный полк носил шефство императора Николая II, именовался «1-м Сибирским стрелковым Его Величества», и ему была присвоена не литерно-цифровая, а вензелевая шифровка «Н II». Прапорщик В. И. Преловский по военной моде одет во френч с крупными роговыми пуговицами. На груди – учрежденный в 1915 г. знак Иркутского военного училища, ускоренный курс которого (судя по чину) окончил наш герой. Архив включает также аналогичное ростовое фото, на котором видна шашка с темляком общеофицерского образца. Ее наличие позволяет утверждать, что Василий Преловский окончил училище не позднее весны 1917 г., так как уже летом выпускников военных училищ стали снабжать кортиками вместо шашек. Оба снимка явно приурочены к окончанию училища и отправке на фронт. Второй брат, Петр Преловский, учился, вероятно, в том же училище. В архиве присутствует его подписанное фото в форме юнкера, с увольнительным жетоном, выпущенным из-под борта шинели.
Самый, однако, интересный снимок в данном архиве, представляющий высочайшую историческую ценность – фото юнкера, награжденного Георгиевским крестом Особого маньчжурского отряда атамана Г.М. Семенова. Без сомнения, это именно юнкер – по периметру погона присутствует характерная обшивка из армейского галуна. Было ли на поле погона какое-либо изображение, установить уже не удастся из-за повреждения эмульсии. Возможно, оно возникло из-за небрежного хранения, но нельзя исключать его преднамеренный характер. Георгиевский крест Особого маньчжурского отряда атамана Г.М. Семенова очень хорошо виден на фото, и его можно опознать не только по характерной форме самого знака (уплощенный, с широкой окантовкой), но и по увеличенному изображению Св. Георгия, а также по изображениям на лучах: на верхнем – солнца и на трех остальных – аббревиатуры «ОМО» (Особый Маньчжурский Отряд»).
Особый Маньчжурский отряд (ОМО) атамана формировался есаулом Г.М. Семеновым с декабря 1917 г. на станции Маньчжурия КВЖД. Базой для отряда послужил формировавшийся еще при Временном правительстве по директиве штаба Иркутского военного округа Монголо-Бурятский конный полк, создание которого до Октябрьского переворота так и не было окончено. В конце декабря в ряды полка влилось значительное количестве демобилизованных забайкальских казаков, блягодаря чему его численность в январе 1918 г. достигла 556 человек. 10 января Г.М. Семенов подписал приказ о дополнительном формировании Семеновского пешего полка (основа – 300 сербских добровольцев полковника Драговича) и артиллерийской батареи 2-орудийного состава. Таким образом был сформирован отряд, получивший название Особого Маньчжурского по месту основания. К лету 1918 г. ОМО имел в своем составе пехотную бригаду (1-й Семеновский и 2-й Маньчжурский полки двухбатальонного состава с пулеметными командами по восемь пулеметов), конную бригаду (1-й Монголо-Бурятский и 2-й Даурский полки четырехсотенного состава с пулеметными командами по шесть пулеметов), две офицерские роты, две сербские роты, позднее сведенные в конный дивизион. Общая численность отряда, по неполным данным, составляла не менее 4 тыс. человек. Артиллерия ОМО насчитывала не менее 14 орудий, из которых два тяжелых. Отряд располагал четырьмя бронепоездами, оборудованными в Харбинских механических мастерских КВЖД, одним бронеавтомобилем и 15 грузовиками, на которых в случае необходимости могли быть установлены пулеметы и легкие орудия. Вспомогательные части состояли из одной инженерной роты и корейской рабочей роты. В течение 1918 – 1919 гг. отряд с переменным успехом вел бои с частями Красной армии и партизанскими формированиями. 24 декабря 1919 г. Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак признал за Г.М. Семеновым чин генерал-майора, произвел его в генерал-лейтенанты и назначил командующим войсками трех военных округов – Забайкальского, Приамурского и Иркутского, на правах главнокомандующего армиями. 4 января 1920 г. А.В. Колчак передал Г.М. Семенову всю полноту власти «на территории Русской Восточной Окраины» (в Восточной Сибири, Приамурье и Приморье). Фактически власть Семенова над частью этих территорий продержалась до октября 1920 г., когда остатки его частей после ожесточенных боев отступили в Маньчжурию. Большинство специалистов сходятся в оценке деятельности отрядов Семенова как казачьей вольницы, мало считавшейся с какими бы то ни было законами и широко практиковавшей грабежи и расстрелы, в том числе и мирного населения. Однако в рядах его войск всегда было много идеалистов, боровшихся с Советской властью.
О наградной системе ОМО известно достаточно мало, а имеющаяся скудная информация обильно разбавлена слухами и домыслами, распространяемыми с 1990-х гг., главным образом некоторыми коллекционерами наград. Тем не менее, о существовании Георгиевских крестов ОМО имеются достоверные сведения. Их тип впервые был описан в журнале русской эмиграции «Военная быль» еще в 1960-е гг. По вполне понятным причинам после 1920 г. служившие в отряде Г.М. Семенова, а также их потомки, всеми мерами старались скрыть данный факт и уничтожить все вещественные доказательства. Благодаря этому фото награжденных наградами ОМО ни в отечественных коллекциях, ни в продаже практически не встречаются. На данном фото, как нам представляется, изображен младший из братьев Преловских – Иван Иванович. Именно он в силу возраста мог не успеть окончить Иркутское военное училище и оказаться в отряде Г.М. Семенова в чине юнкера. Не исключено также, что он учился в военном училище, основанном по приказу Г.М. Семенова и существовавшем в Чите в 1918 – 1919 гг. Косвенным подтверждением последней версии является темный цвет погон юнкера на фото (темное сукно отчетливо видно из-под галуна), в то время как Иркутскому военному училищу были присвоены погоны белого цвета. Это может служить также аргументом в пользу преднамеренной порчи изображения, с тем чтобы нельзя было доказать факт принадлежности именно к Читинскому училищу. Либо по окончании Гражданской войны, либо в первые мирные годы И.И. Преловский эмигрировал из России. Похоронен он в США; в составе архива находится цветное, открыточного формата, фото его могилы.
Осознавая всю свою ответственность перед историей, мы приняли решение не разбивать семейный архив на части, так как именно совокупность данных документов, объединенных общим провенансом, может позволить нынешнему или будущим поколениям исследователей сделать целый ряд открытий, способных, вполне возможно, произвести настоящую революцию в изучении Гражданской войны. Распродажа архива по частям, что ныне нередко практикуется, такую возможность уничтожила бы практически полностью. Гарантия подлинности. Раритет.
Пусто
