23 ноября 1796 г., при императоре Павле I, в составе русской армии появился полк с поистине уникальной судьбой – Павловский гренадерский. Свое название он получил по имени села Павловское, ныне известного как город Павловск. В качестве головного убора полку была присвоена так называемая гренадерская шапка, образец которой был заимствован из Пруссии – на каркасе из прутьес и китового уса, с околышем и задником цветного сукна и самое главное, со штампованным латунным налобником. Гренадеры называли такие шапки «сахарными головами». В 1802 г. изменился образец бляхи (на ней появилось крупное изображение двуглавого орла и лента с надписью «С нами Бог»), но общая конструкция головного убора осталась прежней. Очень скоро, в ходе войн с Францией 1800-х гг., полк показал себя с самой лучшей стороны, проявив чудеса храбрости. Особенно отличились Павловцы в битве при Фридланде 2 июня 1807 г., где после неудачного сражения прикрывали общий отход русской армии. Гренадеры несколько часов стояли под ураганным огнем французских батарей. Дважды раненый шеф полка генерал-майор Мазовский, не имея сил держаться в седле, приказал двум гренадерам нести его впереди полка. По преданию, он смказал солдатам «Друзья! Неприятель усиливается, умрем или победим!» — и повел полк в атаку, где и был ранен в третий раз – смертельно.
В память об этом событии именным указом от 20 января 1808 г. император Александр I повелел «ныне состоящие в полку шапки оставить навсегда в том виде, в каком сошел он с места сражения, хотяб некоторые из них были повреждены. Да пребудут оне всегдашним памятником отменной его храбрости». 13 ноября 1809 г. приказано было вычеканить на простреленных шапках (таковых в полку хранилось 532) имена «тех нижних чинов, кои вынесли их с собою с поля сражения… для сохранения навсегда памяти сих заслуженных воинов». С тех пор гренадерские шапки стали отличительной особенностью Павловского полка. Их увековечил А.С.Пушкин в предисловии к «Медному всаднику», где упомянул «Сиянье шапок этих медных, насквозь простреленных в бою». За подвиги во время Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии Павловский полк получил права Гвардии. По возвращении в Россию полку был дан общий для всей Гвардии головной убор – кивер. Вернуть же полку уникальные головные уборы, напоминавшие о славном прошлом, помог случай. По легенде, император Александр I, проходя однажды по Зимнему дворцу, спросил стоящего на часах гренадера Павловского полка Леонтия Тропина «Что, покойней ли новые кивера шапок?». «Так точно, Ваше Величество, покойней» — отвечал тот, — «да только в старых шапках неприятель нас знал и боялся, а к новой форме придется еще приучать его». Ответ молодца так понравился императору, что он тотчас же велел вернуть полку его старые шапки. Л.Тропин получил за сообразительность унтер-офицерский чин, 100 рублей награды и право первым приветствовать императора при появлении его перед строем. С тех пор гренадерская шапка осталась парадным головным убором Лейб-гвардии Павловского полка вплоть до конца старой армии. Интересно, что еще и в начале ХХ в. в полку использовались несколько сот шапок, заставших кампанию 1807 г., на которых были выбиты имена носивших их героев.
Образец гренадерки за сто с лишним лет не изменился, лишь при Александре II поверх налобника стали крепить Андреевскую звезду – символ русской гвардии – да после окончания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. к ней добавили знак отличия части. Павловцы очень гордились своим уникальным головным убором, и в сундучке каждого солдата обязательно была открытка, изображавшая царя в полной полковой форме и обязательно в гренадерке. Поэтому нет ничего удивительного, что именно изображение гренадерской шапки украшало посуду, использовавшуюся в полковом офицерском собрании, и никаких поясняющих надписей при этом не требовалось. Несмотря на то, что полк, как и все полки Гвардии, имел большое количество посуды на все возможные случаи, предметов из полкового сервиза сохранилось крайне мало. В отличие практически ото всех экземпляров, дошедших до наших дней, тарелка находится в идеальной сохранности, что делает ее уникальным предметом.
Пусто
